Источник: Якутия. — 2019. — 21 июня. — С. 18, 23

О битве за директора, балете «Нуреев» и оперной магии

Под занавес сезона, 15 июня, в Театре имени Суоруна Омоллоона состоялась премьера оперы «Директор театра» по Моцарту. Режиссер — выпускница РАТИ (ГИТИСа) Светлана Шадрина.
Зритель уже знает ее по «Трубадуру», премьера которого состоялась этой весной и над которым она работала в качестве помощника режиссера Сергея Потапова. И вот первая самостоятельная работа.
ЗАКУЛИСНЫЕ ИНТРИГИ
— Это мой дипломный спектакль. Так как он безбюджетный, пришлось «придумывать» все из подбора, то есть костюмы, декорации — из прошлых спектаклей.
Но, в общем-то, здесь это вполне допустимо и уместно, ведь по сюжету наша опера — театр в театре. История про закулисье: директор (Егор Колодезников)
с продюсером (Григорий Петров) набирают труппу для поездки в Зальцбург и решают, кого брать, кого не брать.
В битву за их благосклонность вступают примадонна мадам Герц (Альбина Борисова) и ее соперница мадемуазель Зильберкланк (Екате¬рина Захарова), а кроме них, там еще 11 солисток.
Вот уж действительно бит¬ва! Директору с продюсером — которые на сцене — остается только посочувствовать, а вот зрителям повезло — настоянщй пир души и услада для слуха.
Да, солисток у нас много, все хотят петь, поэтому мы дополни¬тельно вставили музыкальные но¬мера из опер «Волшебная флейта», «Дон Жуан», «Свадьба Фигаро», «Так поступают все». Хотя сюжет не меняли, разве что углубили.

«ДИРЕКТОР» — ЭТО СВОБОДА

Как работалось с таким большим и, не побоюсь этого слова, звездным составом?
Они меня знают по работе над «Трубадуром».
«Трубадур» — моя первая большая работа. Я жила этой оперой, этими героями. Казалось, они ходят где-то рядом. Они мне даже снились.
В ГИТИСе-то я работала со студентами, а тут — большие артисты, хор, оркестр.
Но, по большому счету, в «Трубадуре» сам Верди выступает как режиссер. В партитуре все расписано от и до.
Музыка—это время, и в «Трубадуре» мы жили по времени, которое установил Верди,
А в «Директор» Моцарта — это свобода. Свобода и режиссерская, и актерская. Артисты очень много предлагали. Интересно было искать образы и характеры, что-то придумывать.
Хочу поблагодарить руководство театра за возможность работать на этой сцене, с этим оркестром, хором, артистами.
Мне очень повезло, что в моем городе есть театр. А вот некоторые мои однокурсники — из городов, где оперных театров нет. В таком же положении оказались и москви¬чи — студенту там нереально пробиться на сцену для поста¬новки. Аня Салова с нашего кур¬са даже взяла кредит и поставила свой спектакль в соборе.
— Искусство требует жертв…
Светлана, а что вас под¬толкнуло стать именно режис¬сером оперы?
Начинала я как артист¬ка балета, и мы, конечно, время от времени участвовали в опер¬ных спектаклях. Мне это всегда было интересно. Я люблю музы¬ку, и по моим ощущениям в опе¬ре больше правды, больше театра, больше жизни.
При этом поступать я собира¬лась на режиссера драматическо¬го театра, но в ГИТИСе мне сказа¬ли: «Ты из музыкального театра, поэтому не предавай свой музы-кальный мир».
Действительно! А поче¬му не было балетных вставок в «Директоре»?
Балет ушел в отпуск, и это мне в плюс. Мастер нашего кур¬са — художественный руководи¬тель «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман — ждет от меня балета, а я его не привезу. Он, кстати, по¬ругивал даже: «Ты всегда балет в спектакль тащишь». И я от него отказалась.
Совсем?
Нет, конечно. Там, где это надо, где это оправданно по му¬зыке, я буду его вставлять. Балет¬ные вставки украшают оперу.
О КИРИЛЛЕ СЕРЕБРЕННИКОВЕ И «РУДИМАНИИ»
А поставить балет не хо¬чется?
Режиссер балета — это при¬звание. Первооткрывателем здесь стал Кирилл Серебренни¬ков. Есть хореографы, а он — пер¬вый балетный режиссер, который ставит не балетные движения, а балетный спектакль.
Его «Нуреев» — это абсолют¬но новый формат. Синтез бале¬та, оперы, драмы, и все это дает такую атмосферу, состояние, ха¬рактер… После спектакля забо¬лела рудиманией, образ Рудоль¬фа Нуоеева стоял пеоел глазами.
хотя я смотрела его с четвертого яруса Большого театра — по сту¬денческим билетам за 100 рублей можно попасть только туда.
«Мне сверху видно все…»
На самом деле видно мень¬ше половины — процентов 30. И все равно я была поражена.
С другим его балетом — «Герой нашего времени» — мне повезло больше, его показывали на новой сцене, она все-таки поближе.
Тоже очень интересная поста¬новка. Музыканты на сцене, кав¬казский вокал, кавказские тан¬цы… Все очень стилизованно, никаких мундиров и сюртуков.
Не любите сюртуки и мун¬диры?
Я не сторонник классическо¬го театра. Но все, разумеется, за¬висит от материала.
НЕТ БРЕДОВЫМ ИДЕЯМ
У нас был такой предмет, как драматургический анализ пар¬титуры, где на разбор одного произведения отводилось около года — оперу разбирали по так¬там. Разбирали и предлагали свои версии, свое видение.
Вот где, наверное, разгул фантазии — чего студенту стес¬няться!
Наш педагог Наталья Евге¬ньевна Акулова никаких бредо¬вых идей не допускала, говорила, что отталкиваться надо от парти¬туры. Сумел доказать оправдан¬ность своих задумок — молодец, не сумел — думай дальше.
Сейчас в моей копилке 10 опер, которые я хочу поставить: «Кар¬мен», «Евгений Онегин», «Трави¬ата»…
В этом сезоне была новая постановка «Травиаты». Виде¬ли ее?
Видела. Поставила бы по-другому. Мне бы хотелось, чтобы на оперные спектакли приходила молодежь. Надеюсь, мой спектакль для кого-то ока¬зался тем ключиком, который помог открыть дверь в новый для него мир.
А то многие приходят, засыпа¬ют, потом уходят и больше никог¬да в оперный не возвращают¬ся. Я же вижу свою задачу в том, чтобы максимально помочь зри¬телю уловить это настроение, эту магию. Потому что опера — дей¬ствительно магия.
Увидев после третьего звонка на сцене техничку, шурующую шваброй под ногами у оркестрантов, публика в зале не сразу поняла, что спек-
такль, собственно, уже начался — так естественно выглядели скрипачи, поднимающие ноги, и дирижер, буднично спросивший, куда подевался второй контрабас.
А тем временем на экране возникло закулисье Театра опе¬ры и балета: камера двигалась по коридорам, временами ныряя в неизведанные «глубины», куда вход простым смертным обычно заказан. Костюмер с бу¬лавками во рту, гример за рабо¬той, примеряющая платье ар¬тистка, стоящий за кулисами Григорий Петров, который, как обещала программка, должен предстать сегодня в роли Им¬пресарио…
Тем временем на сцене воз¬никла группа молодых людей, напоминающих не то мафиози из старых фильмов, не то их ох¬ранников. Оказалось, претенден¬ты на директорское кресло. Ког¬да они принялись хищно кружить вокруг вожделенного предмета мебели, дух едва начавшейся ко¬медии уступил духу бесшабашно¬го студенческого капустника.
Егор Колодезников с блеском доказал, что маленьких ролей не бывает: выиграв «гонку», его персонаж тут же показал себя во всей красе. На слова о том, что труппа приглашена в Зальцбург (знать бы еще, где это), он, раз¬
дувшись от важности, веско отвечает: «Денег нет». Эту краткую и емкую фразу, произнесенную по-якутски, все явно поняли и без перевода.
Жаль, что роль ему на этот раз досталась разговорная, и не до-велось вдоволь насладиться его пением, зато женский состав отвел душу.
На примадонну мадам Герц в исполнении Альбины Борисовой-Кьшкиной чуть ли не со шваброй наперевес идет давешняя техничка (Екатерина Захарова), которой тоже хочется поблистать на родине Моцарта.
Дама, отрекомендовавшаяся женой финансового магната (Ирина Чичкова) — директор с импресарио оба вскакивают с мест по стойке смирно — поднимается на сцену прямо из зала, таща на буксире дочь (Зинаида Колодезникова).
Две подружки (Мария Михайлова, Дина Охлопкова) являются на просмотр неподготовленные, пихая друг друга локтями: «Это ты виновата!», «Нет, ты виновата!»
Еще одна парочка (Анна Згонникова, Ольга Чемпосова) при-бегает на кастинг прямо с хал-туры… ой, с концерта, правда.
почему-то в костюмах белочки и оленя.
По ходу действия пожалуют еще челночница с баулом (Анна Дьячковская) и брошенная не кем-нибудь, а самим дирижером прямо у алтаря невеста (Мария Шапошникова).
В блеске молний возникнет трио из «Волшебной флейты» (Феодосия Шахурдина, Ольга Чемпосова, Анастасия Мухина).
Но больше всех запомнится дрожащая, как осиновый лист, фигурка в шапке с помпоном, по уши замотанная в шарф (Людмила Кузьмина). Робко сунется на сцену — и шмыг обратно. А потом вдруг шапка летит в одну сторону, шарф — в другую, и на сцене уже рок-звезда. Переход, конечно, не очень логичный, зато эффектный, и артистка явно получала удовольствие от процесса перевоплощения. Когда еще удастся так похулиганить на сцене!
А когда все разрешилось ко всеобщему удовольствию — правда, поездку в Зальцбург заменили Булгунняхтахом, на экране возник Моцарт, в изнеможении закативший глаза, но лишь для того, чтобы в следующий момент улыбнуться во весь рот.
На выходе зрители обменивались впечатлениями: «Очень оригинально», «Наконец-то всех солисток «крупным планом» увидели».
До встреч в следующем сезоне! И… хоть денег нет, пожелаем любимому театру поездок — и не только в Булгунняхтах.
подготовили КЮННЭЙ ЕРЕМЕЕВА(ТЕКСТ), ВАСИЛИЙ КРИВОШАПКИН (ФОТО).

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА СТАТЬИ: